DepositPhotos / YAYImages
Федеральная служба исполнения наказаний может отправлять осужденных на очистку арктических территорий от загрязнений, сообщил на итоговой коллегии ведомства директор службы Александр Калашников. По его словам, уже такая договоренность достигнута с руководством Красноярского края и администрацией города Норильска.
Чиновник попросил руководителей территориальных органов ФСИН из Арктической зоны «продолжить работу по данному направлению», передает «Интерфакс».
В декабре 2020 года говорилось, что ФСИН изучает возможность принудительно направлять заключенных на работы по очистке Арктики от накопленного загрязнения и размещать там модульные бараки. Тогда начальник управления организации исполнения наказаний, не связанных с изоляцией от общества ФСИН Елена Коробкова сообщала, что администрация Норильска выделила помещение для создания исправительного центра на 56 человек, а в Архангельской области нужно разобрать 15 незаконных свалок.
«Таким образом, организациям, осуществляющим очистку арктической зоны, предлагается осуществить взаимовыгодное сотрудничество с ФСИН РФ по привлечению к таким работам осужденных к принудительным работам, — сказала тогда Коробкова. — Уголовно-исполнительная система заинтересована в расширении использования труда осужденных к принудительным работам и готова предоставлять необходимое количество рабочей силы».
9 марта губернатор Архангельской области Александр Цыбульский провел рабочую встречу с начальником регионального управления ФСИН Аланом Купеевым. «В ходе диалога было уделено внимание вопросам привлечения граждан, которые отбывают наказание за правонарушения, не требующие лишения свободы, к обязательным и исправительным работам. Обсуждалась также возможность привлечения таких граждан к очистке территорий Арктической зоны от накопленного мусора», — сообщило об этой встрече агентство Dvinanews.
Напомним, именно в Красноярском крае, где, по планам ФСИН, будут развернуты «арктические экологические бригады» из заключенных, менее года назад произошла самая масштабная на планете, по оценкам МЧС, экологическая катастрофа, связанная с разливом топлива. 29 мая 2020 года на территории ТЭЦ-3 АО «НТЭК», входящей в группу компаний «Норильский никель», разгерметизировался резервуар из-за проседания свайного фундамента. Это привело к разливу горюче-смазочных материалов.
По данным Росприроднадзора, разлилось больше 20 тысяч тонн нефтепродуктов, горючее попало в ручей Безымянный и реки Далдыкан и Амбарная, которая впадает в озеро Пясино. По факту происшествия возбуждены четыре уголовных дела, был арестован начальник цеха ТЭЦ.
Росприроднадзор оценил ущерб окружающей среде в результате аварии на норильской ТЭЦ-3 в 148 млрд рублей. «Норникель» сначала оспаривал оценку ущерба, но потом все же выплатил назначенную судом компенсацию в 146 миллиардов рублей.
Эту аварию глава Минприроды Александр Козлов упомянул в ноябре 2020 года, когда заявил, что Арктике нужна «генеральная уборка» и ее пора очистить от «ржавеющих бочек и брошенного железа», а также от нелегальных свалок.
Заключенных привлекут и к «загрязнению» Арктики
В настоящее время руководство ФСИН проявляет все больший интерес к советскому опыту широкого привлечения заключенных к хозяйственной деятельности. В прошлом году правительство Коми, ФСИН России и группа компаний «Руститан» заключили соглашение «о взаимодействии при строительстве горно-металлургического комплекса и инфраструктуры для национального горнопромышленного кластера, создаваемого на территории крупнейшего в мире Пижемского месторождения титана, расположенного в Коми».
«Это значит, что многочисленное зэковское население по-прежнему лагерного края — республики Коми — бросят на строительство ГОКа в Усть-Цилемском районе республики, — писала «Новая газета». — Подано это как благо для самих заключенных: директор ФСИН Калашников заявил, что это поможет осужденным получить во время отсидки профессиональные навыки, а затем остаться на этом же производстве после освобождения, «обрести новые трудовые места, завести семьи и полноценно вернуться к нормальной жизни, приносить пользу».
Именно такая «преемственность» кадров была характерна и для ГУЛАГа. «В Воркуте и окрестностях живы еще бывшие узники ГУЛАГа, которые, не погибнув на строительстве угольных шахт, отсидев не по одному сроку (известно, что волны приговоров в СССР тех лет четко соотносятся с нуждами «народного хозяйства»), оставались там же и после окончания срока», — отмечала «Новая газета».
Примечательно, что ФСИН готова одновременно развивать как экологические, так и вредные для окружающей среды проекты в рамках освоения Арктики. Дело в том, что месторождение титана углом врезано в Пижемский заказник, вытянутый вдоль бассейна реки Пижма. Производство диоксида титана, которое планируют запустить уже в 2021 году, может убить краснокнижную флору и фауну заказника.
«Ущерб будет колоссальный, — считает член экологической организации «Комитет спасения Печоры» Александр Чупров. — Высокотоксичные отходы с большой вероятностью будут попадать в Пижму, которая впадает в Печору».
По его словам, добыча будет вестись открытым способом, то есть для этого построят карьер. «Куда пойдут токсичные воды из него?» — задается вопросом эколог.
Разговор о разработке этого месторождения шел давно, но у компании были проблемы с финансированием. А сейчас, после принятия закона о предпринимательстве в Арктической зоне, они активизировались. «Думаю, у них появится возможность освоить государственные средства, платить минимальные налоги, вообще делать минимальные отчисления в бюджет. То есть производство становится в разы выгоднее. А раз они используют труд заключенных, точно никакой утечки информации оттуда не будет, ничего нельзя будет проверить и контролировать», — считает Александр Чупров.
В официальных сообщениях указано, что полная геологоразведка месторождения уже проведена, при этом обнаружены залегания более 40 минералов. Так что вопрос с добычей решен, хотя никаких общественных слушаний по этому поводу жители района не припомнят.
Параллельно в Коми разгорается другой скандал — с добычей золота на территории нацпарка «Югыд ва», анонсированной врио главы республики Владимиром Уйбой. Компания-разработчик зарегистрировала филиал в Инте, которая, как и Усть-Цилемский район, входит в Арктическую зону России. Льготы, предоставленные «арктическим» предприятиям, действительно велики: это, например, вычет из налога на добычу полезных ископаемых в объеме сделанных инвестиций в инфраструктуру, а также в новые обогатительные и перерабатывающие мощности. Законы предусматривают и установление нулевой ставки НДС на перевозку и перевалку грузов, возмещение части страховых взносов, субсидии по кредитам и право прохождения экологической экспертизы одновременно с главгосэкспертизой проекта.
Преференции заполярному крупного бизнесу позволяют ожидать усиления промышленного воздействия на Арктику. Если же к этим льготам прибавится еще и право использовать заключенных, промышленные гиганты получат невиданные возможности, ранее доступные только государству.
Вступивший в силу 1 января 2020 года закон о создании филиалов колоний-поселений и исправительных центров при крупных предприятиях и стройках позволяет отправлять зэков на работу в интересах частного бизнеса. Организации достаточно лишь заключить договор с исправительным учреждением. Правда, есть нюанс: такое положение противоречит ратифицированной еще СССР в 1956 году международной конвенции N 29 «Относительно принудительного или обязательного труда». Она запрещает «предписывать, разрешать предписывать принудительный или обязательный труд в пользу частных лиц, компаний или обществ», отмечала «Новая газета».
Развитие отдаленных регионов силами «лагерных рабов»
На то, что осужденных как подневольных рабочих можно использовать для освоения отдаленных территорий с суровыми климатическими условиями, обратили внимание еще советские чиновники около ста лет назад. Тогда, на рубеже 1920-30-х годов, в связи с коллективизацией, раскулачиванием и огромным притоком репрессированных начала формироваться система ГУЛАГа.
Экономика принудительного труда выполняла несколько функций, осуществление которых было невозможно (или почти невозможно) при помощи «обычных» методов принуждения и стимулирования трудовой деятельности, отмечал историк Олег Хлевнюк. «Во-первых, она обеспечивала развитие тех отдаленных, труднодоступных регионов, отличавшихся крайне неблагоприятными климатическими условиями и отсутствием элементарной первоначальной инфраструктуры, привлечение в которые вольнонаемных работников требовало значительных средств. Во-вторых, она поставляла чрезвычайно мобильную рабочую силу, легко перебрасываемую с объекта на объект в зависимости от потребностей государства. В-третьих, эту рабочую силу можно было эксплуатировать практически без ограничений, вплоть до полного истощения. В-четвертых, угроза попасть в жернова ГУЛАГа «дисциплинировала» «свободных» работников. В-пятых, существование значительной прослойки заключенных и других «спецконтингентов» снижало давление на скудный потребительский рынок, облегчало решение острейших социальных проблем, например, жилищной», — пояснил он.
Заключенные строили Беломорско-Балтийский канал, Байкало-Амурскую железнодорожную магистраль, форсировали золотодобычу на Колыме, участвовали в инфраструктурном развитии Дальнего Востока и Средней Азии.
В годы «большого террора» (1937-1938 гг.) контингенты колоний и лагерей выросли с 1,2 до почти 1,7 млн человек, а к началу Великой Отечественной войны — до 2,3 млн. Во время войны около полумиллиона человек были освобождены из-за эвакуации лагерей или отправлены на фронт, более 1 млн — умерли от болезней и истощения, писал Znak.com.
При всем масштабе задач, к решению которых привлекались заключенные, лагерная система продемонстрировала свою экономическую неэффективность. В начале 1950-х замминистра внутренних дел Василий Чернышев в своих отчетах «наверх» признавал: содержание заключенных обходится очень дорого, и во многих случаях убыточно для производства и строительства, «учреждения, содержащие заключенных, в связи с убытками на производстве и строительстве не могут оплатить необходимое продовольствие, вещевое снабжение или капитальные работы».
Эта диспропорция становилась особенно выпуклой в период «большого террора»: приходилось отвлекать ресурсы на этапирование, срочное строительство новых лагерей, организацию управления (плюс 10% от расходов на содержание заключенных), охраны и надзора (плюс еще 20-25%), на обеспечение заключенных одеждой, обувью, питанием и так далее.
Неумение решать экономические задачи советская власть компенсировала расстрелами. «Кризисное состояние лагерей и невозможность хозяйственного использования дополнительных сотен тысяч заключенных были важной причиной небывалого количества смертных приговоров», — говорил Олег Хлевнюк.
Производительность труда в лагерях была крайне низкой. Еще в 1939 году Госбанк заключал, что эффективность выполнения строительно-монтажных работ на стройках ГУЛАГа почти в четыре раза ниже, чем на стройках Наркомата по строительству, при этом строительные механизмы использовались хуже в три раза.
В системе ГУЛАГа процветала коррупция, снижающая и без того малую эффективность подневольного труда. В среде чиновников пенитенциарной системы шла теневая торговля льготами, должностями и дефицитными товарами, совершались растраты и распространялось взяточничество.
«Преждевременная гибель в ГУЛАГе сотен тысяч людей, бессмысленное расточительство в каторжном труде сил и талантов, способных принести несравнимо большую пользу на свободе (жалобы на использование квалифицированных кадров не по назначению, на тяжелых физических работах — одна из самых распространенных тем в ведомственных документах НКВД-МВД), существенно ослабляли трудовой потенциал страны. Кроме того, из общественного производства выпадали многие десятки тысяч работоспособных людей, охранявших заключенных», — подытожил Олег Хлевнюк.
После смерти Иосифа Сталина в 1953 году система ГУЛАГа постепенно пришла в упадок.
